129 k
2009-07-25
Читать миниатюруГены от Гогена
Писатель: Альба Георг
Входит в цикл: “Роман”
Рассказ в сборнике: Роман | Сборник
Аннотация
Георг Альба Гены от Гогена. роман-пьеса (шизофрения в стиле постмодерн.) Глава первая. Конечно, любезный читатель, тебе следовало бы узнать это несколько раньше, но я молю небо, чтобы мне не пришлось больше беспорядочно перескакивать с одного предмета на другой, как я принуждён был делать доселе, в ранее написанных вещах. Понимаю всю меру ответственности взваленной на себя ноши и прошу не взыскивать чрезмерно строго. Итак... "А не сделал ли я роковой шаг, став из живописца-любителя профессионалом? - Поль с угрюмым упорством посасывал любимую трубку, которая пошмыгивала накопившейся в ней слюной и тем раздражала заядлого курильщика. - Потерять хорошо оплачиваемую должность подручного маклера на Парижской бирже... Не сдурил ли? Так бы и продолжал писать, как минувшие десять лет, в свободное время, получая лестные отзывы от Мане, Писсарро, Дега. Но сам-то я понимаю, что мне, ой как далеко до творческой зрелости". Трубка, хлюпнув особенно жалостливо, окончательно погасла. А курильщик, не заметив, увлечённый потоком мыслей, продолжал её посасывать. "Мои новомодные импрессионистские картины совсем не находят сбыта... Как хорошо было учиться в богословской гимназии... А ходить учеником штурмана на торговых судах пять лет? Да и отбывание воинской повинности как матрос флота его императорского величества Наполеона Третьего..." В дверь постучали, и, шелестя складками платья, вошла Метте. - Всё мечтаешь и куришь? - спросила с явным укором супруга. - Поезжай в Копенгаген. Может, там мои родственники помогут тебе? - Ты серьёзно? - Тебе очень нравится быть в Париже расклейщиком афиш? - Я же не могу, как ты преподавать французский! - Пора бросить эту дурацкую живопись и хотя бы поступить служащим в банк! Нотки раздражения в голосе Mетте усиливались. - Я одна не в силах прокормить пятерых детей! - Твои родственники ведь считают меня никчёмным человеком и постоянно советуют тебе "разойтись с этим негодяем". Какая же может быть от них польза? Вот уж как-нибудь перетерпим эту гадкую зиму, а там... - Что "а там"? Ты же не можешь измениться! Супруга неожиданно заплакала. Поль поднялся с кресла и обнял её за вздрагивающие плечи. - Ну, успокойся. Потерпи ещё немного. Я надеюсь, что скоро мои дела наладятся... * * * Вскоре от своего товарища художника Поль услышал, что в городке Понт-Авене в Бретани есть пансионат, где за кров и стол берут всего два франка в день. Поль уцепился за последнюю соломинку и отправился туда. Слова товарища подтвердились, и добрая хозяйка скоро прониклась такой симпатией к новому постояльцу, что даже частенько предоставляла ему кредит. Строгая, суровая природа края сразу же пленила художника, и он поначалу радовался этой смене обстановки. Но вскоре убедился, что у жизни в бретонской глуши ни мало и минусов. Он страдал тягой к общению с коллегами, цель которого, прежде всего, потребность в обсуждении собственных работ. Тогда ещё не привык вариться в собственном соку, к чему пришёл впоследствии. И если летом всегда находился какой-нибудь художник-любитель или турист, занесённый случаем в эти дикие края, и Гоген делал его слушателем своих сумасбродных идей, то осенью и зимой он оказывался в полном одиночестве, и беседовать приходилось лишь с собственной трубкой. Часто ненастная погода принуждала работать в помещении, для чего были бы желательными живые модели. Но эти подозрительные местные крестьянки и рыбачки не только не хотели обнажаться, краснея лишь от одного подобного предложения, но и ни за что не хотели снимать свои вязаные кофты, шали и крахмальные чепчики. В такие минуты живописца охватывала смертельная тоска и отчаянье. "Ведь есть на свете и другие края, - размышлял он, набивая и раскуривая очередную трубку, - где и климат теплее, и жизнь дешевле". Возможно, в нём пробивались отголоски детства: с матерью и сестрой подростком жил в Перу. Эта часть света подспудно манила его как недосягаемая мечта. "Там хоть можно сэкономить на зимней одежде, и не дрожать промозглой, слякотной зимой как в осточертевшем Париже!" К тому же сестра совсем недавно вышла замуж за колумбийца, владельца лавки в Панаме. "А не махнуть ли к ним?" Предполагая, что один, без коллеги, там помрёшь со скуки, Поль поделился своими мечтами-планами с товарищем по кисти и холсту. Шарль Лаваль, будучи откровенным подражателем Поля в живописи, и в жизни находился под сильным влиянием старшего друга. Он быстро согласился и даже обещал раздобыть денег на дорогу. В апреле 1887 года они, нагруженные рулонами холстов, мольбертами, ящиками с красками и кистями, ступили на палубу набитого пассажирами всех возрастов и сословий, как матрас соломой, парусника, разместившись в унылой каюте третьего класса. * * * Мануил Шумякишев имел сложную судьбу и тяжелое детство - недаром шрам во всю щёку как от сабельного удара. Хотя кавалеристом служил папа, а не сын. Сын сызмальства тянулся к изобразительным искусствам и, в конце концов, в них преуспел. А шрам как бы передался по наследству в результате редчайшего генетического сбоя. Хорошо, что такое наблюдается исключительно
Случайный абзац
- Ну, это же аллегория такая... При чём здесь Мосэнерго? Имеется ввиду небесная канцелярия. - Ну, подожди.... Надо подумать. Чачи ещё хочешь? Смотрю, весь кувшин и уговорил за милу душу. - Помогла чача. Голова ясная, ясная, впору, хоть снова за рулетку... - О проигранном не жалеешь? - Нет. Какие пустяки! - Молодец! Никогда не жалей. Вот мы придём к власти, так у них всё проигранное отберём. - Ведь уж приходили и отбирали... - Ну, так опять богатеев развелось-накопилось. Они к золоту как мухи на говно летят. Тут-то мухобойкой революции их и прихлопнуть.
Координаты: 1249 год; 0.27 кубика адреналина. Индекс удобочитаемости Флеша — 60, для 10-х, 12-х классов. Диалогов: 53%.